«– Даже рад был, что попал именно туда», – говорит Виктор Викторович. – В армии-то в то время очень трудно было. А у нас со всем – и с дисциплиной, и со снабжением, и с питанием – был порядок. Вон я как за два года заматерел – уходил 162 сантиметра ростом, а вернулся – 182! Ни в какой танк не влез бы.
Да и с местом службы, как считали сибирские новобранцы, им крупно повезло. Ещё бы – служить будут на курорте, в Гелинджике! Правда, юг встретил неласково. В первый же день разошёлся знаменитый северный ветер – бора, не берегу лежали выброшенные стихией корабли, а в море плавали 7 000 тон мандаринов с перевернувшегося грузинского сухогруза.
После напряжённой учёбы – гоняли каждый день до седьмого пота и готовили к службе на совесть – молодой солдат стал снайпером в десантно-штурмовой маневренной группе. Новая, южная граница Российской Федерации только обустраивалась, а рядом уже полыхал грузинско-абхазский конфликт. Не раз группе – пожарной команде погранотряда – приходилось выезжать на усиление погранзастав. Правда, с оружием с сопредельной территории никто не приходил. Чаще всего приходилось задерживать местных жителей, которые ещё никак не могли привыкнуть, что между недавно братскими Абхазией и Россией теперь граница.
Но о том, что ДШМГ – боевое подразделение, командиры никогда не забывали. Опыт войны решено было получать в Таджикистане. Пограничников вызвали в ФСБ, дали подписать заявление о добровольном желании принять участие в охране внешних границ СНГ, и в начале 1994 года группа вылетела из Анапы на охваченную гражданской войной республику.
Первое время служить пришлось в Душанбе. Но даже в столице дыхание войны чувствовалось. Офицеры и старослужащие наставляли молодняк: никуда не ходи, ничего не трогай!
Первый боевой выезд был уже через неделю. Пограничники и мотострелки из 201 дивизии повели караван с продуктами в Хорогский погранотряд.
– Вот тогда, по дороге в Ишкашим, мы впервые и столкнулись с незаконными бандформированиями, – вспоминает Виктор Викторович. – Странное название, говорите? Просто были ещё и законные – назывались национальная гвардия.
Бандиты остановили машины, захватили одного из пограничников. Тогда впервые Владимир Кульман ловил в оптический прицел своей винтовки не мишени на стрельбище. К его удивлению, среди борцов за веру преобладали афроамериканцы и арабы.
– Получив отпор, они сразу гонор потеряли, – рассказывает Виктор Викторович. – Отбили мы и машины, и Сергея Колодяжина. И, вроде, всё хорошо закончилось, но долго я потом этот бой вспоминал. Всё-таки, первый раз довелось в людей стрелять, пусть во врагов даже…
Для боевиков же этот бой послужил хорошим уроком – больше на колонны, охраняемые «зелёными фуражками» они не нападали.
Пограничников же отправили на 11 заставу, на Пянж. Тут главными «клиентами» зелёных фуражек стали наркоторговцы. Эти сами всего боялись и на рожон не лезли, но границу пытались переходить постоянно. Складировали дурман на островах ближе к афганскому берегу и каждую ночь пускались в плаванье, навстречу таджикским проводникам. В бедной республике, охваченной войной, голодом и разрухой, наркотрафик стал для многих единственным способом прокормить семью. Перехватить караваны, ведомые знающими каждый кустик местными жителями, засадам пограничников было очень трудно.
– Многие таджики сами выращивали мак и коноплю – буквально в огородах, – говорит Виктор Викторович. – На любую работу были готовы за лепёшку хлеба. На кирзовые сапоги можно было обменять целый «Урал» дынь или арбузов – мы просто объелись этими дарами южной природы. Такой ужасающей нищеты мне никогда не приходилось видеть.
В конце концов, дело решили кардинально – артиллерийскими ударами разгромили песчаные островки, а то, что от них осталось, унесли воды быстрого Пянжа. «Судоходство» торговцев смертью резко пошло на убыль.
В ноябре 1994 года пограничники, наконец, вернулись на Северный Кавказ. Там им, набравшимся боевого опыта, поручили учить новобранцев. Потому и демобилизовался Владимир Кульман только в самом конце мая. А ребятам, которых он готовил, предстояла война в Чечне…